Новые исследования на о. Жохова (Новосибирские о-ва)
В февральском выпуске журнала ANTIQUITY (19 февраля 2019 г.) опубликована статья группы российских и зарубежных исследователей
Исследование поддержано Российским научным фондом, проект № 16-18-10265 RNF «Природная среда позднего неоплейстоцена-голоцена Сибирской Арктики и древний человек: расселение, культурная изменчивость, адаптации», руководитель В. В. Питулько. В данной работе интегрированы результаты нескольких исследований, выполненных в рамках проекта.
Остров Жохова находится под 76º с.ш., севернее во всей Арктике земли очень немного, и почти вся она покрыта льдом, однако и на этих, совсем уже северных, островах встречаются следы былого присутствия человека, вплоть до крайних пределов (82º с.ш., Гренландия). Поселение древнего человека (Жоховская стоянка) изучалось на протяжении ряда лет (Pitul’ko Vladimir. The Zhokhov Island Site and Ancient Habitation in the Arctic. Archaeology Press: Simon Frazer University, Vancouver, Canada. 2013). Это уникальный памятник археологии, являющийся древнейшим свидетельством пребывания человека в высоких широтах: среди памятников археологии Арктики есть и гораздо более древние (Pitulko et al. The Yana RHS Site: Humans in the Arctic Before the Last Glacial Maximum. Science 02 Jan 2004: Vol. 303, Issue 5654, pp. 52-56), но они расположены намного южнее, и есть более северные (в Канадской Арктике и в Гренландии), но они существенно моложе (5000-4500 л.н.). Эти стоянки возникли в результате расселения человека в области, которые поздно, только к середине голоцена, стали доступными после их полного или частичного освобождения от ледника, и после того, как на этих территориях сформировалась природная среда, пригодная для обитания непритязательных людей каменного века. Памятники, чей возраст сопоставим с Жоховским, в Арктике имеются только в Скандинавии, где они появились также в результате освоения территорий, ранее покрытых ледником (дегляциации).
В то время, когда в Скандинавии, в Арктической Северной Америке и в Гренландии ещё сохранялись ледники, на месте современных морей Лаптевых и Восточно-Сибирского существовала обширная равнина, возникшая в результате снижения уровня Мирового океана во время последнего ледникового максимума около 20,000 л.н. до отметок -125 м и более. Повышение уровня океана, начавшееся после 15,000 л.н., уничтожило эти территории. Современные Новосибирские острова являются реликтами плейстоценовой приморской равнины, которая была постепенно затоплена и размыта. Остров Жохова, на тот момент, когда на нём существовала стоянка древнего человека, всё ещё являлся её частью, и представлял собой участок её прибрежной зоны.
Жоховская стоянка находится в юго-западной части современного острова Жохова, у подножия невыского (около 120 м) холма, прикрывающего её от ветра Северо-Западного направления. Кроме того, возвышенность могла быть удобна в качестве наблюдательного пункта. Наконец, близость берега гарантировала наличие плавникового леса – крайне важного ресурса в условиях Арктики, причём не столько в качестве дров, сколько в плане его использования в качестве поделочного и строительного материала, поскольку доступность этого исключительно ценного материала в Арктике всегда ограничена – граница леса лежит далеко к югу даже от современных береговых линий. Во время существования Жоховской стоянки она приблизительно соответствовала современной береговой линии, т.е. находилась на несколько сотен километров к югу от местоположения стоянки. Для того, чтобы основать там свой лагерь, люди имели ещё одну важную причину – данная местность обладала стабильным, хотя и необычным, пищевым ресурсом, который позволял им благополучно пережить зиму.
На основании анализа фаунистических остатков охотничьей добычи был реконструирован годовой хозяйственный цикл обитателей Жоховской стоянки. Это были классические сухопутные охотники, практиковавшие охоту на северного оленя, однако в зимний период они вели активный промысел белого медведя, которого добывали на берлогах. Добытые звери – взрослые особи среднего размера (в подавляющем большинстве), такую избирательность может обеспечить только охота на берлоге, куда ложатся самки – взрослые некрупные звери. Плотность берлог, как показано наблюдениями на о-ве Врангеля и в других местах Арктики, может быть очень значительной, таким образом, запас мяса на зиму был всегда под рукой.
Количество костей некрупных псовых, извлеченных при раскопках, невелико (около 150 штук), однако и это небольшое количество позволило сделать важные выводы. В распоряжении людей Жоховской стоянки была, несомненно, разновидность уже хорошо сформировавшейся формы домашней собаки, что говорит о наличии у них определённого опыта использования этих животных. Во-вторых, было показано, что эти собаки во многом сходны с современной породой ездовых собак (по размеру и массе тела, что является кртитически важным с точки зрения терморегуляции и работоспособности животных). В сочетании с несомненными свидетельствами наличия нарт довольно совершенной конструкции (полозьев и копыльев), это свидетельствует о наличии у людей Жоховской стоянки развитой формы ездового собаководства (Pitulko V.V., Kasparov A.K. Archaeological dogs from the Early Holocene Zhokhov site in the Eastern Siberian Arctic. Journal of Archaeological Science: Reports. Vol. 13 (2017) P. 491–515), древнейшей из известных, что позволяет несколько по-новому взглянуть на возможности и способности древних жителей Арктики.
Безусловно, наличие транспортной системы было важной чертой культуры этих людей, обеспечивало их подвижность, создавало условия для заготовки сырья, перемещения продуктов охоты и самих людей от лагеря к лагерю. Вероятно, у них были какие-то внешние контакты, но какие именно? Определённые следы таких контактов прослеживаются в их митохондриальном геноме (Lee E.J., Merriwether D.A., Kasparov A.K., Khartanovich V.I., Nikolskiy P.A., Shidlovskiy F.K., Gromov A.V., Chikisheva T.A., Chasnyk V.G., Timoshin V.B., Pavlova E.Y., Pitulko V.V. A genetic perspective of prehistoric hunter-gatherers in the Siberian Arctic: ancient DNA analysis of human remains from 8,000 years ago. Journal of Archaeological Science: Reports Vol. 17 (2018) 943–949), однако они говорят лишь о том, что какие-то спорадические контакты в биологическом смысле когда-то случались, и ничего не сообщают об актуальных событиях реальной жизни древних жоховцев. Маленький затеряный мир?
Как оказалось, это совершенно не так, и здесь чрезвычайно важным источником информации оказалась коллекция изделий из обсидиана (вулканического стекла), добытая при раскопках Жоховской стоянки. Это сырьё всегда ценилось древним человеком за высокую способность к раскалыванию и исключительно острый режущий край. В регионах мира, где такого сырья много – Кавказ, Ближний Восток, дальний Восток, Америка, оно использовалось исключительно широко. В научном смысле обсидиан обладает ещё одной важной особенностью – каждое его месторождение уникально по геохимическим и иным характеристикам, которые в совокупности образуют своего рода «подпись», благодаря которой можно точно идентифицировать источник материала. Этот принцип столь же хорошо работает и для металлов, но для прочих разновидностей каменного сырья не столь надёжно – так, различные кремнистые породы можно различить до региона/территории, но более точный «адрес» получить сложно. Обсидиан же в этом смысле идеален, проблемой является лишь получение необходимого набора «паспортов».
Во время раскопок Жоховской стоянки было всего найдено 79 каменных изделий из обсидиана, в основном это пластинки, мелкие отщепы и чешуйки, что говорит о том, что на стоянку попадали полуфабрикаты высокой степени готовности, скорее всего, оформленные ядрища для получения микропластин. Были встерчены как вставленные в пазы орудий пластинки, так и потерянные, причём очевидно, что никакого специального отношения к этим изделиям не было. Местного источника этого минерала ни на острове Жохова, ни вблизи его, нет, хотя это район молодого вулканизма. Откуда же они его брали?
Геология сибирской Арктики изучена весьма детально, и достоверных коренных источников обсидиана в ней неизвестно. Ближайшее местонахождение – озеро Красное в низовьях р. Анадырь на Чукотке, но расстояние до него от о. Жохова – около 1500 километров по прямой. Геохимический «паспорт» Красненского месторождения был получен в результате работы, проделанной в 2009 г. участниками нашего исследования Андреем Гребенниковым (Дальневосточный геологический институт ДВО РАН, г. Владивосток) и Ярославом Кузьминым (ИГМ СО РАН), которыми в окрестности озера Красное был собран материал, необходимый для идентификации этого источника в археологических коллекциях.
Дальше оставалось только сравнить эти данные с характеристиками обсидиана из раскопок Жоховской стоянки. В итоге, неразрушающим методом рентгеновской флуоресценции (X-ray Fluorescence) был проведен геохимический анализ 14 артефактов, которые были взяты по методу случайной выборки. Аналитическая работа была проведена нашим постоянным научным партнером и соавтором Майклом Гласкоком в Лаборатории археометрии Университета Миссури (г. Колумбия, шт. Миссури, США), на основе международно признанной методики геохимического анализа и интерпретации результатов.
Таким образом, на основании сравнения данных по артефактам о. Жохова с источниками обсидиана Чукотки и Камчатки надежно установлено, что именно из района оз. Красного обсидиан попал на о. Жохова. По прямой расстояние между ними составляет около 1500 км, следовательно, в реальности путь, проделанный обсидианом, должен составить не менее 2000 км. Это дальний, и даже сверхдальний транспорт сырья, при этом в отношении к нему жителей стоянки не просматривается что-то особенное, т.е. его получали, но, вероятно, в качестве чего-то необычного, удивительного, но не представляющего особой ценности. Трудно себе представить, что древние люди 9000 лет назад совершали походы на столь длинные дистанции; вероятнее всего, имели место обмен или примитивная торговля обсидианом. В качестве промежуточных пунктов могли выступать стоянки в устье р. Колымы и, возможно, в устье р. Индигирки. В этом случае расстояние между точками обмена составляет около 700 км, и оно вполне преодолимо ранней весной на собачьих упряжках.
В недавнем прошлом на востоке Сибири существовали подобные системы обмена и конактов. Так, в XVIII–XIX веках действовала весенняя ярмарка у с. Островное на р. Малый Анюй (западная Чукотка), описанная Ф.П. Врангелем в 1820-х гг. На эту ярмарку съезжались русские купцы и аборигены-покупатели из огромного региона – от Среднеколымска в бассейне р. Колымы до Марково на р. Анадырь и Гижиги на побережье Охотского моря, что позволяет оценивать площадь зоны “взаимодействия” около 1.2 млн. км2, а дистанции между конечными пунктами – до 450–600 км. Вероятно, эти дистанции и сезон оптимальны для людей, путешествующих на собаках или оленях.
Важнейшей целью таких «ярмарок» был не только и не столько товарообмен. Гораздо более важным был обмен информацией различного рода, а также брачные контакты.
Подобные «ярмарки» могли иметь место и в прошлом, во всяком случае, находки на о-ве Жохова и сведения об изменениях природной среды Восточной Сибири за последние 9000 лет говорят о том, что условия, возможности и техническая оснащённость изменились за это время несущественно, фактически, остались прежними. Исчезла только приморская равнина, наличие которой позволяло обитателям Жоховской стоянки перемещаться между нынешним островом и современной зоной береговой линии…
